Признания невесты - Страница 33

К оглавлению

– Нет, благодарю вас.

Кинсайд разразился хриплым, дребезжащим смехом.

– И кто же она, эта счастливая леди, Стрэтфорд?

Джонатан посмотрел ему прямо в глаза.

– Как я уже сказал, никто. Хотя бы потому, что никогда не имел желания заключать пари о тех, кого уже нет на свете.

– Что? Ненасытный Стрэтфорд уже пресытился?

– Кажется, так.

Лэнгли положил ладонь Кинсайду на предплечье.

– Довольно, Кинсайд. Оставьте беднягу, не сыпьте соль на рану.

Кинсайд переключил внимание на Лэнгли.

– А вы что скажете, Лэнгли? Как у вас дела с вашей милой нареченной?

– Замечательно, благодарю за внимание.

Джонатан понимал, что Лэнгли не станет откровенничать с типом вроде Кинсайда, но его удивила заметная сдержанность в голосе Уилла.

– Однако, – продолжил Лэнгли, и теперь напряжение появилось и в его позе, – мы с ней почти не встречались, потому что на этой неделе меня каждый день вызывали в мои офисы.

– Чего ради? – спросил Джонатан, который знал, что дела у Лэнгли шли гладко сами по себе и он оставался, так сказать, фигурой на заднем плане.

– У нас неприятности в Сиаме – один из наших офицеров отказался дать согласие на то, чтобы его лично обыскали, когда его корабль прибыл в порт, и теперь король не дозволяет нашим кораблям швартоваться ни в одной из гаваней королевства. Мы пытаемся решить проблему при помощи дипломатических переговоров.

– А что произошло с офицером?

Лэнгли вздохнул и ответил:

– Его заточили в тюрьму. Мы стараемся добиться его освобождения.

Разговор перешел на проблемы бизнеса Лэнгли, а также на состояние торговли в целом, а Джонатан уселся на обитую кожей банкетку и принял участие в этой беседе, донельзя обрадованный, что тема отношений с женщинами и брака более не обсуждается.

Часа через два Джонатан ушел из клуба «Уайтс» и направился в игорный дом Стоуна на Спринг-Гарденз. Это заведение было тем местом, где ему не пришлось бы строить из себя того, кем он не был на самом деле, и за последние два года Джонатан захаживал сюда регулярно раз в месяц.

На этот раз он нанес визит не по обычной причине. У него не было планов напиться до одурения или проиграть очередные пять тысяч фунтов. Он приехал сюда потому, что ему надо было решить несколько вопросов насчет неоконченного дела.

Стоун встретил его у входной двери. Это был весьма жизнерадостный мужчина плотного телосложения, в высоком цилиндре, облаченный в теплый жилет темно-красного цвета, богато расшитый золотой нитью.

– Всегда рад видеть вас, милорд, – поздоровался он.

Джонатан кивнул в ответ и сказал:

– Я хотел бы сегодня вечером разобраться с моим счетом у вас.

– Конечно, прошу вас. – Стоун препроводил его к себе в кабинет, плохо проветренную комнатенку, и широким жестом пухлой руки пригласил сесть на единственный стул. Джонатан отклонил приглашение, достал из кармана фрака банковский счет и подвинул его по обшарпанной поверхности письменного стола.

– Это покрывает все, что я вам задолжал.

Стоун глянул на счет, глаза его распахнулись, когда он увидел цифры, обозначающие сумму долга. Джонатан задолжал порядочно и теперь расплачивался полностью. Стоун держал все на собственном счете и никогда ни о чем не расспрашивал Джонатана, понимая, что тому вполне можно доверять.

Сомнительное заведение Стоуна размещалось в маленьком, ничем не примечательном на вид городском доме, который снаружи выглядел вполне пристойно. Внутри он был отделан в темных тонах с тяжелыми драпри. Владелец, как говорится, вел свой корабль твердой рукой; при этом игорный дом был открыт семь дней в неделю – не было никакой необходимости лишаться возможной прибыли даже по воскресеньям, – и Стоун с апломбом открывал даже в этот день двери игорного дома перед всеми, кто желал его посетить.

Джонатан оставил Стоуна в его кабинете и спустился по лестнице в помещение для игры. Людей в просторной комнате было полно, многие из них сидели за игорными столами, сосредоточившись на своих картах. Немногочисленные слуги суетились вокруг них, предлагая напитки; еще какие-то мужчины группировались кучками, о чем-то беседуя между собой на пониженных тонах. Немногие светильники бросали весьма тусклый свет, при котором игроки должны были разглядывать свои карты и определять таким образом свои ставки.

Взгляд Джонатана сосредоточился на игроках. С большинством из них он был знаком. Себастьян Харпер был здесь – именно тут, в игорном притоне, он познакомился с этим молодым человеком несколько месяцев назад. Сейчас тот сидел у окна, увлеченный быстрой игрой под названием «Красное и черное», игра эта, которую Стрэтфорд терпеть не мог за нелепый риск, попала в Англию из Франции.

Джонатан взял с подноса у лакея стаканчик бренди и уселся в одиночестве у камина. Он не притронулся к спиртному, просто сидел и поворачивал стакан в пальцах, наблюдая за тем, как отражаются в вине янтарные искорки огня от горящих в камине дров.

Он вспоминал Серену в своих объятиях – влажные от пота волосы растрепались и волнистые пряди украшают поля кружевной шляпки. И еще: они вдвоем идут по парку в весенний день, Серена всячески старается не привлекать внимания своей сестры и тети Джеральдины к их прогулке. Они пересмеиваются, подшучивают друг над другом, она теребит кончиками пальцев завязки шляпки, которые раскачиваются из стороны в сторону в такт их шагам… Их вторая близость на чердаке теткиной конюшни – в полночь. Серена прикусила нижнюю губу, чтобы не вскрикнуть, содрогаясь от страсти в его объятиях.